투르게네프 첫사랑

https://www.youtube.com/watch?v=NkXHJIm4Lzc

https://www.youtube.com/watch?v=P1tuR03goOs

저 둘이 구분이 잘 안되냐 왜. 문뚱이 때메 듣보다가 , 둘 졸 헷갈리. 예전에 스칠땐 너무 애들 같아서 관심도 없었는데, 은제 헤체덴니

https://www.youtube.com/watch?v=PEiXWX8Mfeg

여기 동네 노래들은, 스네어 드럼 을 잘 쓰네, 아니,,썼네..

https://www.youtube.com/watch?v=-GWSF1tLim8

https://www.youtube.com/watch?v=jOkDwPydhDU

https://www.youtube.com/watch?v=tcvNtZRrLt8

https://www.youtube.com/watch?v=cctxsYk9vyc

https://www.youtube.com/watch?v=eMJ10leZNCI

투르게네프 첫사랑, 재밌게 봄. 얘꺼 안볼라다가, 하나 봐줌. 얘으이상

소설책도 재미없음.
https://youtu.be/Gg2yFBJdqa0

— Я... княжна... я ничего не думал... как я могу... — отвечал я с смущением.
— Послушайте, — возразила она. — Вы меня еще не знаете: я престранная; я хочу, чтоб мне всегда правду говорили. Вам, я слышала, шестнадцать лет, а мне двадцать один: бы видите, я гораздо старше вас, и потому вы всегда должны мне говорить правду... и слушаться меня, — прибавила она. — Глядите на меня — отчего вы на меня не глядите?


— Во-первых, называйте меня Зинаидой Александровной, а во-вторых, что это за привычка у детей (она поправилась) — у молодых людей — не говорить прямо то, что они чувствуют? Это хорошо для взрослых. Ведь я вам нравлюсь?

О, кроткие чувства, мягкие звуки, доброта и утихание тронутой души, тающая радость первых умилений любви, — где вы, где вы?
오 온화한 감정 부드러운 음향 감동어린 영혼의 선량함 평온함이여 감미로운 첫사랑의 녹아나는 기쁨이여 그대들은 어디에 있는가 그대들은 지금 어디에 있는가?


(он в тот день был, как я это называл, «добрый»; тогда с ним можно было говорить о чем угодно).
— Свобода, — повторил он, — а знаешь ли ты, что может человеку дать свободу?
— Что?
— Воля, собственная воля, и власть она даст, которая лучше свободы. Умей хотеть — и будешь свободным, и командовать будешь.

— промолвила княгиня, подавая мне измаранный лист, — да нельзя ли сегодня, батюшка?

Моя «страсть» началась с того дня. Я, помнится, почувствовал тогда нечто подобное тому, что должен почувствовать человек, поступивший на службу: я уже перестал быть просто молодым мальчиком

«Я кокетка, я без сердца, я актерская натура, — сказала она ему однажды в моем присутствии,


— Вы не думаете ли, что я его люблю, — сказала она мне в другой раз. — Нет; я таких любить не могу, на которых мне приходится глядеть сверху вниз. Мне надобно такого, который сам бы меня сломил... Да я на такого не наткнусь, бог милостив! Не попадусь никому в лапы, ни-ни!
— Стало быть, вы никогда не полюбите?
— А вас-то? Разве я вас не люблю? — сказала она и ударила меня по носу концом перчатки.

В смущении, не зная, что делать, я стал на колени на краю дорожки.


Вы меня очень любите?

Иль, может быть, соперник тайный
Тебя нежданно покорил? —

Я уже прежде ревновал к ней, но только в это мгновение мысль о том, что она полюбила, сверкнула у меня в голове: «Боже мой! она полюбила!»

Милый мой мальчик,

но чувство блаженства, которое я испытал тогда, уже не повторилось в моей жизни. Оно стояло сладкой болью во всех моих членах и разрешилось наконец восторженными прыжками и восклицаниями. Точно: я был еще ребенок.행복


— Нет, любите меня — но не так, как прежде.
— Как же?
— Будемте друзьями — вот как! — Зинаида дала мне понюхать розу. — Послушайте, ведь я гораздо старше вас — я могла бы быть вашей тетушкой, право; ну, не тетушкой, старшей сестрой. А вы...
— Я для вас ребенок, — перебил я ее.
— Ну да, ребенок, но милый, хороший, умный, которого я очень люблю. Знаете ли что? Я вас с нынешнего же дня жалую к себе в пажи;
친구 시동

— Вы любите роскошь? — перебил ее Лушин.
— Роскошь красива, — возразила она, — я люблю всё красивое.

что матушка также упомянула о векселе, будто бы данном старой княгине, и очень о ней дурно отзывалась и о барышне также, и что тут отец ей пригрозил.

«Вот это любовь, — говорил я себе снова, сидя ночью перед своим письменным столом, на котором уже начали появляться тетради и книги, — это страсть!.. Как, кажется, не возмутиться, как снести удар от какой бы то ни было!.. от самой милой руки! А, видно, можно, если любишь... А я-то... я-то воображал...»
열정

Он ходил просить о чем-то матушку и, говорят, даже заплакал, он, мой отец! В самое утро того дня, когда с ним сделался удар, он начал было письмо ко мне на французском языке. «Сын мой, — писал он мне, — бойся женской любви, бойся этого счастья, этой отравы...»

.
.
Из равнодушных уст я слышал смерти весть,
И равнодушно ей внимал я, —
звучало у меня в душе. О молодость! молодость! тебе нет ни до чего дела, ты как будто бы обладаешь всеми сокровищами вселенной, даже грусть тебя тешит, даже печаль тебе к лицу, ты самоуверенна и дерзка, ты говоришь: я одна живу — смотрите! а у самой дни бегут и исчезают без следа и без счета, и всё в тебе исчезает, как воск на солнце, как снег... И, может быть, вся тайна твоей прелести состоит не в возможности всё сделать, а в возможности думать, что ты всё сделаешь, — состоит именно в том, что ты пускаешь по ветру силы, которые ни на что другое употребить бы не умела, — в том, что каждый из нас не шутя считает себя расточителем, не шутя полагает, что он вправе сказать: «О, что бы я сделал, если б я не потерял времени даром!»
Вот и я... на что я надеялся, чего я ожидал, какую богатую будущность предвидел, когда едва проводил одним вздохом, одним унылым ощущением на миг возникший призрак моей первой любви?
А что сбылось из всего того, на что я надеялся? И теперь, когда уже на жизнь мою начинают набегать вечерние тени, что у меня осталось более свежего, более дорогого, чем воспоминания о той быстро пролетевшей, утренней, весенней грозе?
Но я напрасно клевещу на себя. И тогда, в то легкомысленное молодое время, я не остался глух на печальный голос, воззвавший ко мне, на торжественный звук, долетевший до меня из-за могилы. Помнится, несколько дней спустя после того дня, когда я узнал о смерти Зинаиды, я сам, по собственному неотразимому влечению, присутствовал при смерти одной бедной старушки, жившей в одном с нами доме. Покрытая лохмотьями, на жестких досках, с мешком под головою, она трудно и тяжело кончалась. Вся жизнь ее прошла в горькой борьбе с ежедневной нуждою; не видела она радости, не вкушала от меду счастия — казалось, как бы ей не обрадоваться смерти, ее свободе, ее покою? А между тем пока ее ветхое тело еще упорствовало, пока грудь еще мучительно вздымалась под налегшей на нее леденящей рукою, пока ее не покинули последние силы, — старушка всё крестилась и всё шептала: «Господи, отпусти мне грехи мои», — в только с последней искрой сознания исчезло в ее глазах выражение страха и ужаса кончины. И помню я, что тут, у одра этой бедной старушки, мне стало страшно за Зинаиду, и захотелось мне помолиться за нее, за отца — и за себя.


https://www.youtube.com/watch?v=9aJoEeGaDaw

https://www.youtube.com/watch?v=6u-n_kRWWUw 

 

 

https://www.youtube.com/watch?v=f2BPmaKdhQ4

https://www.youtube.com/watch?v=vISGSDpnUdI 

https://www.youtube.com/watch?v=CZu5J3r_nXs 

https://www.youtube.com/watch?v=qYPARs_UHnQ